Мозг в нирване: что нейробиология знает о просветлении и как его добиться без наркотиков
Чем
больше говорят о медитации — тем меньше о ней становится известно.
Дошло до того, что ее рассматривают как способ релаксации и снятия
стресса. Мы решили разобраться, что на самом деле имел в виду Будда
и насколько его утверждения согласуются с научными данными. Ричард
Дэвидсон — нейробиолог, психиатр и психолог, написавший самую полную
на сегодняшний день книгу
о нейроисследованиях медитативных практик — согласился
прокомментировать для «Ножа» некоторые основополагающие положения
буддизма с точки зрения наук о мозге.
В буддизме заваруха начинается с осознания того, что вся жизнь есть
страдание. Этот факт называется Первой благородной истиной, это первый
из четырех инсайтов Гаутамы, решившего хакнуть реальность.
Если перевести эту истину на более понятный нам сегодня язык,
то мы увидим, что громким словом «страдание» называется свойство нашего
мозга постоянно реагировать на стимулы окружающего мира.
И хотя традиционно здесь используют слово «страдание», по смыслу
больше подходит неудовлетворенность или дискомфорт: такая смесь смутной
тревожности, нехватки чего-то, стремление что-то заиметь, страх
потерять то, что имеешь, — или не достичь того, к чему стремишься.
Будда, кажется, был прав.
Ричард Дэвидсон: «Даже если бы мы удовлетворили
все наши желания, мы всё еще не показали бы никакого продолжительного
увеличения уровня счастья или благополучия. Научные исследования
подтверждают это — как и созерцательные традиции Востока».
Не только мозг изменяет свою активность под воздействием внешних
стимулов: от его работы зависит и работа всего организма. Например,
в зависимости от соотношения активности в полушариях головного мозга
вы будете более склонны испытывать положительные (при большей активности
в левой префронтальной коре) или негативные эмоции (при большей
активации в правой префронтальной коре).
Люди, склонные к зацикливанию на негативных эмоциях, часто имеют
не только более активную правую сторону коры, но и недостаточное
количество связей левой префронтальной коры с миндалиной, ответственной
за дурные переживания.
То есть «веселая» префронтальная кора просто не может управлять
активацией миндалины. А ведь именно миндалина отвечает за переживание
стресса, выброс кортизола, адреналина — в общем, за то, что
мы нервничаем, злимся, потеем и хотим дать в морду собеседнику или
убежать и заплакать в углу. И чем хуже «веселая» кора связана
с миндалиной, тем дольше после стрессового события она будет оставаться
активной, делая из вас буку.
Почему буддисты говорят, что всё иллюзорно
Эмоциональные процессы в нашем организме существуют не просто так,
не для того, чтобы мы их просто чувствовали. Это не божественный дар
и не дьявольское проклятие, а комплексы биохимических и неврологических
процессов, управляющих нашим поведением. Отвечающая за эмоции система
мозга — более древняя, расположена глубже и развивалась в те времена,
когда выживание человека было под куда большим вопросом, чем сегодня.
Поэтому эта система и реагирует быстрее, чем кора (более «рассудочная»),
и больше «любит» базовые стимулы, связанные с выживанием.
Главная задача эмоциональных реакций — сориентировать нас
во внешнем мире, указав нам быстро и без долгой рефлексии на то, что
хорошо и что плохо для организма, выживания и продолжения рода.
На базовом уровне всё очень просто: еда, подходящие партнеры,
безопасность — это радость; враги, соперничество за блага — это гнев
и т. д. Поэтому мы всё время любопытно вертим головой, хотим что-то
съесть, попробовать что-то новое, затащить кого-то в койку и всё такое
прочее, что мы уже обсуждали в статье про «дофаномику» и в разборе воздействия порнографии на мозг.
Кора больших полушарий, формирующая более сложные психические
процессы, тоже активно реагирует на внешние стимулы. Избирательное
внимание, которое мы намеренно обращаем на что-то, контролируется
префронтальной корой. В ответ на привлекающие внимание события в ней
возникает так называемая фазовая синхронизация — всплеск активности,
синхронизированный с моментом обращения внимания на предмет. Образ
внешнего мира создается в нашем сознании через разнообразие волн
активности в различных зонах мозга.
Всё — от изображения и звуков до субъективных ощущений атмосферы
места и восприятия себя в нем — не существует для нас само по себе,
но только в процессе восприятия органов чувств, обработки информации
мозгом и работы нейротрансмиттеров и гормонов.
Можно предположить, что именно это имеет в виду Будда, описывая мир,
как иллюзию. Это утверждение кажется бессмыслицей до тех пор, пока
мы не сошли с ума или хотя бы не заснули: ведь и безумец, и спящий
переживают абсолютно реальные ощущения — и мы понимаем, что их миры
иллюзорны только потому, что они отличаются от того, что видит
большинство людей. Но принцип, по которому образ мира собран в сознании
спящего, сумасшедшего и любого другого человека — один: это результат
сложной работы организма, в том числе мозга. Говоря об иллюзорности мира
с точки зрения нейрофизиологии, нужно понимать, что речь не столько
о том, что весь мир это обман — а скорее от том, что природа нашего восприятия обусловлена способом восприятия. То есть значение имеет не только что мы воспринимаем, но и чем воспринимаем и как именно.
«Дхаммапада» — сборник высказываний Будды периода раннего буддизма —
начинается с такой строки: «Всё, что мы собой представляем, — есть плод
наших помыслов». Мы всё больше убеждаемся в том, что это не иносказание,
а меткое замечание об особенностях работы нашего мозга.
Ричард Дэвидсон: «Я думаю, это глубокое
интуитивное прозрение буддизма имеет как минимум косвенное отношение
к современной нейронауке. В нашем опыте значение имеет не окружающая
среда, а скорее восприятие этой среды. Целый спектр исследований
показывает, что уровень „субъективного стресса“ надежнее предсказывает
разнообразные телесные стрессовые реакции, чем измерения „объективного“
стресса. С этой точки зрения мысли и умственная активность определеют
нашу реальность. Можно сказать, что данные современной нейронауки
согласуются с буддистской концепцией пустоты и с тем, что объекты лишены
своего действительного существования».
«Обуздавшие свой ум свободны от плена иллюзии», — просто и без всяких
финтифлюшек сообщает Будда. Так просто, что даже не верится.
Почему причина страданий — желания
В жизни каждого из нас можно пронаблюдать драматический конфликт
между особенностями работы нашего мозга и сознательными установками.
Обычно в таких ситуациях мы говорим себе: «Я очень хочу, но не могу» или
«Не знаю, зачем опять сделал это». Хотите принимать взвешенные решения,
но когда приходит время — импульсивно совершаете необдуманные поступки?
Хотите сосредоточиться на написании книги, но не можете заставить себя
написать ни строчки? Знаете, что находитесь в безопасности, но не можете
подавить тревожность? Примеров может быть сотня — и все они о том, что
наш мозг работает оптимально для выживания нашего далекого предка,
но не идеально для современных условий с его сложными социальными
требованиями, часто противоречащими нашим естественным желаниям.
Не говоря уже об этических задачах, непостижимых для нашего организма.
Основная проблема этого конфликта в том, что нам крайне трудно
противиться стремлениям, которые формируются работой нашего организма.
Все базовые драйвы можно разбить на два крупных вида: стремление
к чему-либо (приносящему приятные переживания) и стремление от чего-либо
(приносящего неприятные переживания). Многие наши поступки обусловлены
одним из этих двух базовых для всех живых существ драйвов, и львиную
часть из них мы даже не осознаем. Неудивительно, что иногда мы вдруг
находим себя в середине ситуации, в которой по здравом размышлении мы
не хотели бы оказаться, или даже живущими совсем какой-то не такой
жизнью, которую мы для себя видели. Но обычно это осознание быстро
проходит в вихре новых ощущений и реакций нашего тела.
Ричард Дэвидсон: «На нейрофизиологическом уровне
активность нашего мозга постоянно модулируется чувствами привязанности
и отвращения. Мы хотим того, чего не можем иметь, и избегаем того, что
может причинять нам боль. Это базовые принципы работы мозга. Нужна
тренировка, чтобы развить способности изменять наши отношения
с привязанностью и отторжением. Она может изменить мозг».
Если бы мы дали этому осознанию немного времени, то мы бы вслед
за принцем Гаутамой постигли вторую основополагающую истину буддизма:
о том, что причина страданий из Первой благородной истины —
непреодолимое стремление. Именно эти драйвы лежат в основе большинства
совершаемых нами поступков. Наша жизнь состоит из стремления
к удовольствию и избегания боли на всех уровнях: от самых базовых
потребностей вроде еды, крова и желания остановить какую-либо физическую
боль до таких сложных желаний, как признание обществом, преданный
партнер и избегание горя разлуки или боли одиночества.
Что значит «избавиться от привязанностей»
Третья благородная истина, до которой додумался Будда две с половиной
тысячи лет назад, — что можно прекратить этот постоянный дискомфорт,
который всё время вынуждает нас действовать, лишь бы перестать его
ощущать. И сегодня мы можем согласиться с этим, указав на научные
доказательства.
Задачу «освобождения от привязанностей» часто понимают как полное
прекращение всяких желаний и стремлений или, более того, как отказ
от семьи и вообще всего того, что можно определить отношениями
привязанности — любви, дружбы, заботы. Это кажется не только
невозможным: сама задача очевидно противоречит нашим ценностям и всякому
смыслу в жизни. В чем прок превратиться в кусок бревна, который ничего
не хочет и ни к чему не стремится?
Такое понимание задачи освобождения неверно: мы не хотим
избавиться от желаний, но при этом хотим быть свободными в своем
принятии решений от них (тем более они часто вызваны просто-напросто
не оптимальной работой нашего мозга или его неприспособленностью
к окружающим нас современным условиям).
Освобождение возможно при двух условиях. Если нам удастся, во-первых,
осознавать причины наших переживаний и стремлений. Тогда мы сможем
отделить стимулы от вызванной ими субъективной реакции и от того
поступка, который закономерно может последовать за ней. Например,
мы можем отделить стресс, вызванный сдачей проекта на работе,
от раздражения на разбросанные по квартире вещи нашего выходного в этот
день партнера — и от, казалось бы, закономерного скандала с обвинениями
его во всех смертных грехах.
В ситуации, когда мы не осознаем причин своих состояний, эта триада
«стресс — раздражение — скандал» кажется естественной и неразрывной.
Когда мы умеем отделять мух от котлет, мы можем работать с каждой
из единиц триады отдельно: принять ванну и расслабиться, чтобы снять
стресс; оставить вещи партнера на его совести, вспомнив, что он сегодня
отдыхает; наладить коммуникацию, поделившись друг с другом переживаниями
за день, в том числе рассказать о стрессе и раздражении (и посмеяться
над тем, как хорошо снимает теплая ванная желание кого-нибудь
уничтожить).
Во-вторых, нам нужно оптимизировать работу нашего мозга. Приглушить
чрезмерную активность, увеличить недостаточную, наладить связи между
разными частями мозга. Удивительно, мы можем это сделать, проанализировав свои основные проблемы и используя принцип нейропластичности.
Ричард Дэвидсон: «„Свобода от привязанностей“
не подразумевает лишения всех эмоций, как будто мы зомби. Как раз
наоборот. Величайшие из живущих мастеров буддизма — например, Его
Святейшество Далай-лама и Мингьюр Ринпоче — оба живут очень богатой
эмоциональной жизнью. Они переживают эмоции всё время, и это видно.
Но однако они не длятся неподобающе долго, потому что в них мало — или
вовсе нет — привязанности. Именно привязанность заставляет эмоции
длиться, даже когда они уже бесполезны, — и именно это их свойство
оказывается ловушкой, а не сами переживания. В нейропсихологической
литературе можно найти много неопределенных намеков на то, что
пониженная привязанность связана с изменением характера соединений
некоторых частей мозга — таких, при которых эмоции не могут больше
„взламывать“ ключевые структуры мозга. Но с притуплением эмоциональных
центров это никак не связано».
В чем заключается практика
На сегодняшний момент доподлинно известно,
что мозг пластичен. Он отзывается на новый опыт изменением своей
структуры и способа работы. Всякое новое впечатление, новое усилие,
освоение нового навыка или изменение привычных паттернов поведения — всё
это физически сказывается на том, что собой представляет наш мозг.
Предположим, что теперь нам ясно, что всё это время мы испытывали
постоянный дискомфорт нашего неуправляемого ума, а не жили богатой
духовной жизнью — и хотим разобраться и заставить мозг работать на нас.
Первое, что может прийти в голову, — это фармакология: мы наконец умеем
лечить «душевные недуги» с помощью психиатров, наверное, можно
оптимизировать работу мозга с помощью препаратов?
Возможно, за фармакологией будущее, но сегодня всё выглядит
не так радужно. Подумайте только, что большинство психиатров, назначая
препараты, даже не исследуют мозг, как исследуют врачи других
специальностей находящиеся в их компетенции органы.
Редкие психиатры особо развитых стран отправляют людей
на сканирование мозга. Мы всё еще подбираем таблетки методом проб
и ошибок, не в силах точно сказать, что именно нарушено в мозге, который
мы лечим. Иногда лекарства могут быть назначены неправильно
и не принести пользы, а иногда даже причинить ущерб. И это в тех
случаях, когда психиатр лечит человека, который очевидно нездоров, а его
симптомы могут прямо указывать на ту зону мозга, в которой произошел
сбой. Что уж говорить о том, чтобы таким методом попытаться
оптимизировать здоровый мозг! Но самая главная проблема медикаментов —
временность: их эффект есть, пока работает действующее вещество
препарата. А потом — фьють — и нет никакого эффекта. То же самое —
с наркотическими экспериментами. Единственный эффект, который после
любительского употребления может не испариться просто так, — это
нарушения в работе мозга.
Одним из важных методов просветления Будда называл «срединный
путь» — умеренную жизнь, в которой радость и удовольствия находятся
в балансе с аскезой и сдержанностью. Это базовое условие находит
отражение в психиатрии.
К любым медикаментам для коррекции расстройства вам назначат особый
режим: высыпаться, ложиться спать в одно и то же время, не употреблять
психоактивных веществ и быть крайне осторожным с легальными
стимуляторами вроде алкоголя, кофе и сигарет, хорошо умеренно питаться
и не голодать, гулять на свежем воздухе, общаться со значимыми людьми —
это и есть путь умеренности. Когда вы контролируете интенсивность
внешних стимулов, вы опосредованно контролируете активность вашего
мозга. Сравните свое эмоциональное состояние в уикенд с двумя
вечеринками подряд, психоактивными веществами и отсутствием сна —
с выходными, в которые вы выспались, умеренно позанимались спортом,
наелись печеного брокколи и встретились со своими творческими коллегами,
чтобы вместе придумать план ваших проектов на будущий год.
Обязательная практика для достижения свободы — медитация. О способах медитации существует богатая литература, и эту тему не удастся раскрыть в рамках этой обзорной статьи.
Техники и школы медитации могут различаться, но конечная задача
практики — помочь нам осознать, что все явления нашего ума (эмоции,
мысли, образы, ощущения) возникают в субъективном пространстве психики
под влиянием внешних по отношению к ней процессов (будь то окружающий
мир или процессы тела).
Наблюдая за этим, мы учимся понимать, какой внешний стимул вызвал
то или иное событие «внутреннего мира», а затем — не реагировать на это
изменение автоматически, а пронаблюдать, как оно пропадает само по себе
и без нашей помощи: организм всегда стремится к гомеостазу. Именно это
умение приносит нам свободу выбирать, к чему стремиться и как поступать.
В «Дхаммападе» сказано: «Бдительность — путь свободы», — и вообще
на всякий лад повторяется идея необходимости выслеживать, сторожить
и стеречь свой ум, чтобы в него и муха не залетела без нашего ведома.
Потому что кто-кто, а он действительно способен раздуть из нее целого
динозавра.
Психиатр и специалист по зависимостям Жадсон Брюер построил
систему работы с никотиновой зависимостью, основанную на таком
наблюдении за возникновением и развитием желания закурить, при котором
участники его занятий разотождествляют себя с дискомфортом зависимости
от никотина. Его метод показал вдвое большую эффективность, чем
программа американских пульмонологов, предполагающая расслабление
и отвлечение от мыслей о курении. Во многом это связано как раз с тем,
что Брюер не предлагает бежать от этих ощущений, пока они вас
не захватят, — а осознавать их.
В восточной традиции есть красивый образ, описывающий «истинную
природу» человеческого сознания: оно уподобляется запыленному зеркалу
или испещренной рябью водной глади озера. Пыль и рябь — это впечатления.
Пыль можно стереть, ветер может утихнуть. И тогда станет видно, что
истинная природа сознания — гладкая спокойная поверхность, точно
отражающая мир. Этот образ тоже имеет нейрофизиологическую трактовку.
Ричард Дэвидсон: «Да, эта картина вполне имеет
смысл с точки зрения науки. Мы можем подумать о пыли и волнах как
об эмоциях, которые разрывают, окрашивают и искажают наше восприятие
и мысли. Научные данные показывают, что при ощущении угрозы
у большинства людей активируется миндалина, которая в свою очередь
модулирует или искажает на ранних стадиях обработку сенсорной информации
в коре головного мозга. Вот так и происходит процесс превращения эмоций
в рябь и пыль, замутняющих наш разум».
Медитация меняет мозг
Пока что медитация изучена плохо, хотя к ней и обратился в последнее
время интерес ученого сообщества. Основная проблема исследований
до последнего времени была в том, что сами ученые совершенно
не разбирались в видах, техниках и задачах медитации, не учитывали
профессионализм практикующих и сколько лет жизни они потратили на нее:
пять или сорок пять. Дэниел Гоулман и Ричард Дэвидсон собрали в своей
книге «Измененные черты характера»
весь корпус исследований по медитации, разоблачив многие как
некорректные и рассказав о редких убедительных экспериментах, в том
числе собственные исследования мозга опытных монахов.
Самые интересные исследования показывают, что во время медитации
опытного практикующего (например, Мингьюру Ринпоче насчитали 62 000
часов за жизнь) на ЭЭГ-графике вспыхивает высокая активность;
функциональная МРТ демонстрирует возрастание активности некоторых зон
мозга до 800 %; а на сканерах МРТ с высоким разрешением видно, что мозг
40-летнего монаха соответствует по объему серого вещества 33 годам.
Однако удивительно не то, что во время процесса медитации активность мозга меняется — а то, что опытные медитирующие показывают
резко отличающуюся активность гамма-волн мозга от контрольных групп
не медитирующих людей и вне состояния медитации. Существует четыре
основных типа ЭЭГ-волн.
Медленные дельта-волны возникают в основном во время глубокого сна.
Тета-волны, чуть быстрее, возникают, когда мы клюем носом. Альфа-волны —
когда мы практически не думаем и расслаблены. Бета-волны, быстрые
волны, отражают активное мышление или концентрацию.
Гамма-волны — самые быстрые из всех, они возникают, когда разные
области мозга активируются одновременно. Это происходит в моменты
прозрения, когда различные элементы складываются в единую картину.
Гамма-вспышка происходит, когда вы разгадываете ребус, загадку или
внезапно придумываете таблицу периодических элементов. Такая же вспышка
гамма-активности происходит у Марселя Пруста, когда он пробует печенье,
напоминающее ему детство, и со всех уголков ассоциативной памяти на него
валятся воспоминания о запахе дома, о цвете волос возлюбленной
и об ощущении ветра на щеках, которые так волновали его в те годы.
Амплитуда гамма-волн в мозгу йогинов оказалась в 25 раз выше даже
в спокойном состоянии по сравнению с обычными людьми. Это мало что
объясняет, но показывает нейрофизиологическое соответствие тому
состоянию, которое описывают практикующие: открытое осознавание всех
явлений внешнего и внутреннего мира одновременно, без привязанности
и отторжения, безусильное, расслабленное и бдительное одновременно.
Обнаружилось, что это состояние мозга можно было пронаблюдать
даже во время сна практикующих, хотя, вообще-то, присутствие
гамма-осцилляций во время глубокого сна с точки зрения обычного мозга —
дело невиданное.
Кроме того, опытные медитирующие продемонстрировали беспрецедентное
умение «переключать» активность своего мозга по команде
экспериментаторов и показали различие в активности и связях в «дефолтной системе», ответственной за нашу зацикленность на мыслях о самих себе.
То, что эффекты медитации сохраняются в состоянии покоя, повседневной
активности и даже сна, свидетельствует о том, что она способна
по-настоящему трансформировать человеческий мозг — именно это свойство
исследователи из команды Дэвидсона и назвали «измененными чертами»:
после накопления определенного количества часов практики ее эффекты
остаются с нами навсегда, изменяя наш мозг, личность и образ жизни.
Можно только вообразить себе, каково это — жить в постоянном
состоянии инсайта и связанности всех элементов мира между собой,
не проговаривая про себя кучу ненужных беспокойств о самом себе. А можно
попробовать медитировать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий